За несколько часов мы пересекли всю западную часть Ливии с юга на север, которая считанные дни назад перешла под контроль революционеров. Обочины дорог завалены цинками от патронов, рваной и окровавленной военной формой правительственных войск. Иногда встречались сожженные гражданские машины и разбитые компьютеры, ксероксы и холодильники – эти предметы как-то дико смотрелись в пустыне. В целом, картина была ясна: "кому война, а кому и мать родна".

 

Вся Триполитания оказалась полностью обесточена – какие-то добрые люди стреляли из танков по опорам линий электропередач, а редкие снайперы даже перебивали провода из стрелкового оружия – и так на протяжении сотен километров. Чтобы восстановить электрохозяйство потребуется несколько месяцев. Отсутствие электричества добило торговлю и систему питания – без рефрижераторов, к которым ливийцев приучил проклятый Каддафи, сохранить продукты на 37-градусной жаре невозможно. Все встреченные бензоколонки оказались закрыты – им тоже нужно электричество. И когда нас задержали на повстанческом посту в Ефреме, мы оказались в сложнейшей ситуации. Повстанцы отправляли нас в какой-то городок Зантан, за аккредитациями. Но бензина в нашей машине было в обрез, и ни на какие поездки в Зантан водитель не рассчитывал. По его словам, и так, еле-еле наскреб сотню литров…

 

Наконец, появился какой-то важный повстанец. Один из журналистов "КП" протянул ему наши зелененькие международные пресс-карты со словами: "Вот документы"… И с непередаваемыми интонациями повстанец сказал нам:

 

- Да вижу я, вижу. Пойдемте в тень.

 

В тени полевой полковник Мухтар, учившийся в Баку, тут же выписал нам пропуск-вездеход на две недели. Попенял немного на невнятную российскую политику в отношении восставшего народа Ливии и посоветовал добраться до Аз Завии по свету. Пропуск и радовал и огорчал одновременно – в местной неразберихе легко можно показать эту бумажку не тем людям, и скоропостижно закончить командировку.

 

До темноты доехать до Аз-Завии не получилось. Сейчас у повстанцев и правительственных войск появилась новая мода. На дорогах баррикады не строятся, а насыпаются из обычного пустынного песка. Их были сотни, этих баррикад, через каждые пять-десять километров. И в каждом городке, который мы проезжали, имелись когда-то правительственные военные базы или военные части. Все они разбомблены точечными ударами. То есть, целенький забор, целенькое КПП, на газоне бьют фонтанчики – поливают травку, а дальше – натуральный Сталинград, кучи бетона с торчащей арматурой. И запах мертвечины из-под развалин.

 

Проехав с юга на север западную часть Ливии, мы поняли, что бравурные заявления повстанцев о походе с юга были несколько преувеличены. По сути, к ним в руки попали большие территории, где кроме гор, песка и камней нет ничего. А десятки якобы взятых повстанцами городов на поверку оказались небольшими деревнями, в которых мятежникам не оказывали никакого сопротивления. Тем не менее, надо признать, что при поддержке авиации НАТО им удалось сильно преуспеть. Еще несколько дней назад городок Аз-Завия был под контролем правительственных войск. Здесь располагаются два стратегических объекта – электростанция и нефтеперерабатывающий завод. Один из двух в Ливии заводов, производящих основной нынешний дефицит в Ливии – бензин.

 

Повстанцы называли Аз-Завию "ливийским Сталинградом". Город несколько раз переходил из рук в руки, и аналогии, действительно напрашивались. Город вымер. Только на окраинах еще теплится какая-то жизнь. Люди до сих пор боятся "снайперов Каддафи", и действительно, здесь круглосуточно, со всех сторон стреляют. Кто и по кому – непонятно. Единственный городской отель был уничтожен прямым попаданием бомбы или ракеты, отправленной "мировым сообществом" в поддержку демократии. На ночлег нас приютили в центральном госпитале.

 

- Действительно, Завия была долгое время под Каддафи, - рассказал нам ортопед из Луганска Сергей Калиниченко. – В начале марта повстанцы выбили отсюда каддафистов. Месяц все было тихо. Потом в конце марта каддафисты выбили мятежников. И снова всё тихо. Отношение что со стороны тех, что со стороны других – одинаково.

 

- 13 августа здесь начался настоящий ад, - вспоминает другой врач, Петр Куценко из Киева. – Стрельба нарастала, раненых вал – по 30-50 человек за день.

 

Мы пытались вызнать у врачей, почему в Аз-Завии народ так резко разлюбил Каддафи и так же быстро примкнул к повстанцам. Но они лишь пожимали плечами. Получается, что оружие, которое полковник так щедро раздавал своему народу для защиты Джамахирии, было развернуто против его же режима. Юнцов с новенькими "калашами" в Аз-Завии полно, они не скрывают, что вовремя попали под раздачу оружия. И теперь готовы отстаивать честь революции. Впрочем, в их боевых качествах есть сомнения. В отличие от некоторых сотрудников госпиталя, которых уже прозвали Героями Революции.

 

19 августа правительственные войска заняли госпиталь. По сути – это нарушение всех международных норм.

 

- У меня в отделении находилось пулеметное гнездо, - рассказал нам консультант отделения новорожденных Виктор Колюбакин, работающий в Ливии уже 16 лет. – Вроде приветливые ребята. Но они палили по повстанцам из больницы, те в свою очередь – по нам. А это же – родильное отделение!

 

Аналогии с Буденовском напрашиваются сами собой, но наши, по крайней мере, не долбили по больницы из танков. 122 мм снаряд пробил стену лестничной клетки родильного отделения, перерубил свет, ушел в черных ход и рванул. В это время Виктор делал заменное переливание крови крохе весом в 1300 граммов. Всего в родильном отделении находилось 7 младенцев. У повстанцев была задача взять больницу, у Колюбакина – спасти детей. Большинство его коллег-медиков – индусы, пакистанцы, иракцы, бангладешцы – давно сбежали. С орущими младенцами он остался один на один. При отсутствии света, под огнем он умудрился подготовить крох к транспортировке, и - как рассказал нам волонтер Мохамед – при этом на лице "русского" не дрогнула ни одна мышца. Виктор в 95-м году уехал в Ливию. Сегодня здесь он получает почти 3600 долларов. В соседнем городе в госпитале работает и супруга.

 

- Она тут весь ад пережила, - вздыхает Виктор. – Представляете: стрельба, взрывы и крики хором "Аллах Акбар!!!" Вот это звиздец. Представлял, что это не со мной происходит. А мятежники все штурмуют и штурмуют… Солдатам просто не хватило мужества сдаться.

 

- А что бы с ними было? – спрашиваем.

 

- Не знаю…

 

- А что делали мятежники с ранеными солдатами.

 

- Не видел…

 

Конечно, Виктор лукавит. Съемок с внесудебными расправами над каддафистами вполне достаточно. И наверняка многие врачи стали свидетелями линчевания солдат прямо в палатах. Но вслух об этом не скажет никто. Немые свидетельства – окна госпиталя, стекла в палатах. В огромном больничном комплексе почти не осталось целых стекол! Их била толпа, ворвавшаяся в больницу…

 

- Я видел потом два трупа из того пулеметного гнезда, - скрипя зубами говорит Виктор. – Веселые были ребята. Но и повстанцы к нам пришли, не быковали. Сказали, мол, теперь мы вас охраняем, не волнуйтесь, делайте свою работу. Поскорей бы закончился этот кошмар.

 

Но, основной кошмар, похоже, только начинается. Называться он будет привычным словосочетанием: "гуманитарная катастрофа", а последствия у нее могут быть неожиданные. По словам тех же врачей, для смены политической ориентации среднему ливийцу достаточно несколько минут – слегка подумать, и тут же перейти на сторону "самых сильных и самых справедливых". Разрушенный быт и инфраструктура страны, которая была богата и обильна всего полгода назад, будут агитировать "за Каддафи", и ни за кого другого. Навести порядок в Ливии можно, но повстанцам пока не до этого. Не доходят руки, руки пока сжимают автоматы.

 

Меж тем, из Триполи, что в 40 километрах от Аз-Завии, приходят противоречивые сообщения. Очевидно, несколько частей города находятся под контролем повстанцев. По столице вовсю действуют снайперы обеих сторон, и сдаваться правящий режим не собирается.